Вагонник — заложник?
Константин Грузевич
http://magistral-uz.com.ua/articles/vag ... zhnik.html
В последнее время на страницах многих периодических изданий большое внимание уделяется старению подвижного состава, курсирующего по стальным магистралям нашей страны.
Разумеется, и «Магістраль», как профильная железнодорожная газета, держит руку «на пульсе», освещая текущий момент, проблемы и тенденции, связанные с ремонтом и эксплуатацией вагонов. Естественно, трудности есть (о них уже все наслышаны): дефицит запасных частей, кадровые проблемы, техническое переоснащение ремонтных предприятий — все это имеет место. Многое уже сделано для улучшения ситуации, и это не может не радовать. Но есть еще один аспект, причем немаловажный, непосредственно влияющий на безопасность движения и качество обслуживания подвижного состава: речь идет о морально-психологическом аспекте. Ведь не секрет, что именно человеческий фактор, наряду с фактором техническим, является определяющим в производственном процессе как при успешной и слаженной работе предприятий отрасли, так и, к сожалению, при возникновении инцидентов, аварий и прочих неприятностей.
Картина маслом
Приведу эпизод из жизни одной из линейных станций четвёртого класса, возникший в конце прошлого года. Уверен, что подобное могло произойти на любой станции нашей страны.
Итак… ноябрь. Утро. На улице еще темно. Начальник небольшой станции приходит на работу. Зайдя в кабинет, включает свет, садится за рабочий стол готовить план работы на день грядущий. В урочный час проводит планерку. За окном тем временем светает. По окончании планёрки ДС выходит на перрон — и застывает на месте с выражением величайшего изумления и ужаса на лице. Его можно понять: ведь вместо привычного глазу щебня его взору предстала сахарная свекла, коей густо усеяны главные пути станции. Нисколько не сомневаюсь, что после вопросов: «Кто предъявлял?», «Кто отправлял?» и т. д. крайнего нашли быстро. За наказанием, как водится, дело тоже не станет. А теперь позвольте разложить эту живописную картинку на отдельные пазлы.
Итак, картина первая. Предъявление вагонов под погрузку (а вагоны по своему техническому состоянию бывают разные). Так вот предъявляются они тоже под разные по своей сути грузы. Вот здесь-то и кроется извечный конфликт между вагонниками, которые их (вагоны) предъявляют и несут за это огромную ответственность, и руководством станций, которое за техническое состояние вагонов не отвечает. Для последних главное — выполнение плана. А то, во что груз будет грузится, — для них вопрос третьестепенный. Но насколько оправдан такой подход, даже с учетом того, что железной дороге необходимо максимально осваивать объемы перевозок и таким образом формировать доходы отрасли? Особенно тщательно все следует взвешивать в случаях, когда полувагон годен максимум для перевозки контейнеров, а от вагонника требуют предъявить его под сыпучие грузы, металлолом или еще что-нибудь в этом роде. _ как же — ведь план горит и клиент ждет. Причем зачастую давление на вагонника идет такое, что нужно иметь характер маршала Жукова, чтобы не дрогнуть и остаться верным долгу и инструкции. Как вы понимаете, не все этот прессинг выдерживают — сдаются. Кроме того, с узловых станций на линейные очень часто отправляют под погрузку первый подвернувшийся под руку подвижной состав. В таком случае, по-моему, лучше вообще ничего не давать, чем пинать этот непотребный вагон между станциями, расходуя ГСМ, время, другие ресурсы…
Ревизор всегда прав?
Понимаю, что замахнулся на святое, но из песни слов, как говорится, не выбросишь. Посудите сами. Вместо того, чтобы реально влиять на ситуацию с повышением безопасности движения, быть помощниками и советчиками в сложных ситуациях, большинство ревизоров по безопасности — УРБТ, УРБВ, УРБД и т. д. — порой, упиваясь собственной значимостью и важностью, нагнетают панику и страх на рядовых работников, внося нервозность и дестабилизацию в их работу, наказывают гривней, зачастую почем зря.
Так, один из многочисленных УРБТ, вместо контроля предприятий локомотивного хозяйства, повадился по ходу контролировать работу вагонников, не вникая особо в суть этой работы. Иногда доходит до смешного, хотя его это ничуть не смущает. Только один пример. Общеизвестный факт, что в последнее время мало кто пользуется наручными часами, отдавая предпочтение мобильным телефонам. Так вот, при опробовании автотормозов в поезде и отметки об этом в справке формы ВУ-45 вагонник, дабы узнать время (это же было ему необходимо), посмотрел на дисплей мобильного телефона. И вот уже пошла «телега» от ревизора, гласящая, что во время опробования автотормозов вагонник разговаривал по мобильному телефону. Руководство, не вдаваясь в подробности, наказывает рабочего.
Другой ревизор, уже по части вагонной, во главу угла ставит наличие конспекта по техническим занятиям и отсутствие оного считает чуть ли не источником всех бед. Согласен, что нужно разбирать и анализировать различные ситуации, имеющие место на наших стальных магистралях, но, извините, если работника заставляют в течение 10—15 лет из года в год конспектировать одно и то же: к примеру, сигналы светофоров или особенности обслуживания тормозного оборудования в зимний период, классификацию вагонов и прочее, то, сами понимаете, к чему это может привести — к апатии. А вот тот факт, что радиостанций на всех не хватает, да и те не выдерживают никакой критики — это разве к безопасности движения отношения не имеет?
Кроме того, сколько можно говорить о том, что нельзя у работника, непосредственно связанного с безопасностью движения, проверять знания в рабочее время. Ибо для рядового сотрудника уже стало аксиомой такое событие: приезжает ревизор, далее следует игра в «слабое звено», причем игра, как правило, ведется в одни ворота. Далее — внеочередной экзамен, взбучка, потеря премиальных. Вот и прячутся люди по кустам, вместо того, чтобы спокойно работать. А между тем на станциях и предприятиях железных дорог работают в основном грамотные, опытные специалисты, но при виде ревизора они впадают в ступор, отчего и слова зачастую вымолвить не могут. При этом дело свое знают отменно. Что тут поделаешь: вердикт один — слабые знания. Результат — потеря премии, испорченное настроение, нервозность, озлобленность.
Знаю по примеру соседних стран, где неоднократно бывал и общался с коллегами-железнодорожниками, что там контроль за работой и знаниями подчиненных осуществляет непосредственно руководитель предприятия или структурного подразделения, а ревизор проверяет руководителей, попутно помогая решать некоторые проблемы на своем уровне. Умно и справедливо. Ведь, согласитесь, что непосредственный начальник лучше знает, на что способен его подчиненный, каков его потенциал и профессиональный уровень, чем приезжий начальник с огромными амбициями и желанием накопать и зафиксировать побольше негатива.